Подозреваются все [Мы все под подозрением] - Иоанна Хмелевская

— Но пока их у нас ещё нет, — буркнул капитан.

Я сразу подумала, что если этот идиот Лешек, подталкиваемый чувством юмора, заявит, что не обращал на меня внимания и что не заметил бы, даже если бы я стояла на голове, со мне не останется ничего другого, как только доказать, что у меня не было повода. А значит, признаться в преступлении!

Допрос стал гораздо более интересным и в какой-то степени загадочным. Вопросы о реакции и действиях всех присутствующих, о частных контактах и связях с покойным были понятны. Ясно, что они пытаются найти какой-то разумный мотив, обоснованно сомневаясь, что кто-то убил его из-за задержки проекта. Понятно было и то, что исследуют наши алиби, стараясь, наконец, кого-нибудь исключить, потому что двадцать преступников — это все-таки слишком много даже дня людей, привыкших к преступлениям. Но постепенно вопросы становились удивительно меткими!

Таинственным образом они объединяли между собой разные события и разных людей, попадая в самый центр мишени. Соединяли Каспера с Моникой, Влодека с одной дамой, удивительно много знали о дополнительных заработках Казика, о делах Кайтека и Ярека… Откуда? Кто, черт побери, мог им об этом рассказать?

Я была более-менее осведомлена, что они могли услышать во время предварительных разговоров с персоналом в отдельных комнатах. Никто не распространялся о частных делах. До меня допрашивали в кабинете только Януша, но Януш не мог их проинформировать по той простой причине, что сам знал меньше, чем они. Никаких расспросов вне территории мастерской они провести ещё не успели, и как же тогда? Они же не ясновидцы?

Это так меня заинтриговало, что я забыла об осторожности, отвечая на вопросы подробно и очень любезно, но внезапно прозвучали слова, которые неприятно меня поразили:

— А вы? Не было ли у вас, случайно, каких-нибудь финансовых дел с покойным?

Сражённая метким выстрелом, я молчала, делая вид, что припоминаю, потому что не знала, что отвечать. Знают или нет?.. Откуда могут знать?!..

— Вы, случайно, не брали никакой ссуды? — с ядовитой любезностью спросил прокурор. — От убитого? Или, может быть, вместе с ним?..

Я по-прежнему упорно молчала, потому что не знала, что сказать. С одной стороны, у меня не было ни малейшей охоты встать перед судом в виде обвиняемой в финансовом злоупотреблении, а с другой стороны, это преступление начисто снимало с меня подозрение в убийстве Тадеуша. И я не знала, что выбрать. В конце концов я решила, что если они все знают, то и так мне ничего не поможет, а если нет, то я ещё успею отпереться, и тем более пока надо молчать.

— Благодарим вас, — внезапно сказал прокурор, и прежде чем я успела прийти в себя, допрос оказался законченным. Я подписала километровую машинопись, отпечатанную сержантом, и вышла из кабинета сильно обеспокоенная.

Передо мной допрашивали только Януша, который знал о моих делах с Тадеушем. Януш им рассказал?.. Невозможно!

— Януш, что ты им наболтал? — сбросила я, садясь за свой стол.

— Они проверяли шеи, нет ли у кого следов душения, — ответил Януш. — Вообрази себе, у всех шеи оказались чистые! Какая-то мания мытья или что?

— Оставь в покое шеи… — оборвала я его.

— А листки исчезли, — в свою очередь прервал меня Веслав. — Спрашивали всех, и никто не признался. Интересно, куда они делись?

— Сошли сами с доски объявлений и с горя утопились в туалете, — гневно сказала я. — Перестаньте валять дурака! Послушай, ты, отвечай немедленно, для чего ты меня закладываешь?

— Я тебя закладываю? — обиделся Януш. — Ну, знаешь! Я защищал тебя, как идиот! Даже самому стало противно, но я должен был доказать твою невиновность. Я поклялся им, что не видел, как ты выходила из комнаты и душила Тадеуша, а когда я сам выходил, ты тоже была в комнате, потому что задала мне глупый вопрос, сколько будет шесть минус девять.

— Да, это действительно прекрасный способ доказательства моей невиновности! А что ты говорил им о наших махинациях с Тадеушем? О тех пяти тысячах?

— Ничего, клянусь Богом! Ты с ума сошла? За кого ты меня принимаешь?

— Вообще ничего об этом не спрашивали?

— Спрашивали, почему бы и нет? Я сказал, что ничего не знаю. Тадеуш, конечно, приходил к нам в комнату, все приходили, разговаривали с тобой и по служебным и по личным делам, но о чем, я не знаю, не прислушивался.

— Но откуда они, черт возьми, знают?!

— Как это? Знают?!..

— Знают. Припомни точно, может быть, у тебя что-нибудь вырвалось?

— Я ведь не пьяный! Клянусь, что об этом даже не пикнул! Зато кое с чем другим свалял дурака…

— С чем?

Януш отвернулся, заскрипев вертящимся креслом, потянулся за сигаретой и с беспокойством посмотрел на горящую спичку.

— Я от них немного обалдел. Сначала отпирался от разговоров о тебе, потом узнал от них, что Каспер разводится, — клянусь Богом, я ничего об этом не слышал. Потом меня спросили, какие частные дела были у Витека и Тадеуша. Я же должен был что-то знать, и вышло довольно глупо, потому что я признался, что видел их вместе, но до сих пор не знаю, где и когда это было. В общем, мне кажется, что я немного запутался в показаниях.

— С чем тебя и поздравляю, — сварливо сказала я и задумалась. Итак, с Янушем то же самое, что и со мной… Меткие выстрелы в нашу частную жизнь.

— Я чертовски голоден, — внезапно заявил Лешек. — А вы? Не съели бы, например, цыплёночка? С гарниром?

— Он снова за своё! — гневно сказала я, вырванная из размышлений, потому что меня всегда нервировали кулинарные мечтания Лешека. — У вас ничего другого в голове нет, одни цыплята с гарниром?

— Ещё зайчатина… — вставил Веслав.

— А обычной колбасы вам не хочется?

— Нет колбасы, — грустно вздохнул Лешек. — Когда я утром заходил в магазин, был только паштет.

— Какой паштет? — заинтересовался Януш. — В банках или в тюбиках?

— В банках и на вес.

— Паштет в тюбиках? — спросил Веслав недоверчиво. — Где это ты видел паштет в тюбиках? Разве такой бывает?

— Бывает, и очень хороший, лучше, чем все остальное. Раньше его продавали, а как теперь, не знаю.

— Где?!

— На Жолибоже. На площади, на правой стороне.

— Что ты мелешь? Где на площади правая сторона?

— Действительно. Подожди, как бы тебе объяснить…

— Определись по сторонам света, — предложила я, потому что меня тоже заинтересовал паштет в тюбиках. — Если стоишь лицом к северу, то где?

— А где север? — заинтересовался Януш.

— По направлению к Белянам.

— Беляны на востоке, — запротестовал Веслав. — По направлению к Маримонку.

— К какому Маримонку?! К Ломянкам! Ну, когда стоишь лицом к Гданьску, к морю!

— Ага, к Швеции?

— Да, спиной к Кракову.

— Понятно, — с облегчением сказал Януш. — Тогда слева.

— Там очень много продовольственных магазинов, — задумчиво сказал Веслав. — Штук пять…

— Я его видел с месяц назад… — продолжал Януш, тоже погружаясь в размышления.

— Нет, больше… — добавил Веслав через несколько мгновений тем же самым тоном, продолжая смотреть в окно невидящим взглядом. Януш повернулся к нему.

— Откуда ты знаешь, когда я там был? — с обидой спросил он. — Я, наверное, лучше знаю?

— Я говорю, что магазинов больше!

— Ну так обойди все! — посоветовала я и тоже задумалась, пытаясь вернуться к своим размышлениям, из которых меня вырвал паштет в тюбиках. Но Януш внезапно снова обернулся.

— Я ошибся, — сокрушённо заявил он. — Это было меньше месяца тому назад. Когда уезжал тот мой приятель, югослав, то мы вместе с ним покупали этот паштет…

— Где он останавливался? — прервал его Веслав.

— …в тюбиках, — продолжал разогнавшийся Януш.

— В тюбиках останавливался?!

— Нет, в тюбиках покупал…

В конце концов они вывели меня из терпения.

— Господи, прекратите вести эти идиотские разговоры, я никак не могу вспомнить, о чем я говорила!

— Точно, — оживился Януш. — Только это я говорил, а не ты. Теперь я как раз вспомнил, где видел Витека с Тадеушем. Именно на площади Вильсона, рядом с паштетом в тюбиках!

— О, — сказал Веслав с умеренным интересом.

— Они тоже его покупали?

— Я ужасно голоден, — повторил Лешек нетерпеливо. — Может, мне удастся уговорить их, чтобы отпустили меня в магазин.

— Если тебя отпустят, покупай для всех, может быть, этот паштет…

Занятый без остатка мыслями о еде, Лешек вышел из комнаты. Мы сгрудились втроём у стола Януша, заново погруженные в расследование. Витек был таинственной личностью, и никто из нас не предполагал, чтобы его могло что-то связывать с Тадеушем. А Януш видел их вместе уже после работы…

— Теперь я уже все вспомнил, просто перед глазами у меня стоит. Они были около машины Витека, и Витек как будто хотел уйти, а Тадеуш его удерживал. Что-то ему говорил. Витек, по-моему, нервничал, хотя по нему это не очень видно… Но мне так показалось. Потом он резко повернулся, как будто его громом ударило, посмотрел на Тадеуша, и они оба сели в машину…